Мнимые мошенники

В настоящей статье речь пойдет об уголовной ответственности за мошенничество (ст. 159 УК РФ). В последнее время, особенно после известного обвинительного приговора Михаилу Ходорковскому, применение этой статьи в связи с произвольным ее толкованием стало принимать подчас причудливые и уродливые формы. При этом правоохранительные органы все чаще без особых для этого оснований вмешиваются в гражданско-правовые отношения, квалифицируя административные правонарушения как уголовные.

Случай из жизни

В настоящее время в Останкинском районном суде Москвы проходят слушания по делу Алексея П., который, по существу, обвиняется в том, что он оказался несостоятельным контрагентом своего родственника и его друзей. Несколько лет назад подсудимый, имевший опыт в биржевой торговле с начала 90-х годов, предложил двоюродному брату своей новой жены заняться торговлей на рынке ценных бумаг, так сказать, объединить денежные средства родственника со своими знаниями и навыками.

Поначалу дело шло хорошо, и «добрый» родственник вовлек в это дело несколько своих друзей, пообещав им хороший доход.

Однако биржа есть биржа: здесь легко не только получить сверхприбыли, но и понести существенные убытки. И совсем уж может оказаться плохо, если берешь чужие деньги, пишешь за них расписки, а операции совершаешь преимущественно с брокерских счетов третьих фирм, неофициально предоставлявших доступ к их услугам в целях минимизации налогообложения.

Нехорошо, конечно, но ведь практически весь российский бизнес до сих пор практикует разного рода «обнальные» схемы.

Понятное дело, что документы о совершении таких операций сохранять не стоит, чтобы они не попали в руки налоговых органов. Но, как оказалось, в данном случае выгоднее было бы их сохранить: по крайней мере, лучше заплатить штраф за неуплаченные налоги, чем быть обвиненным своими же бывшими контрагентами, раздосадованными убытками, в мошенничестве в особо крупном размере — тяжком преступлении, предусматривающем длительное лишение свободы. Еще лучше, конечно, честно платить налоги и документировать все операции, чтобы «спать спокойно».

В общем, после 4 лет успешной работы, в течение которых П. честно рассчитывался со своими инвесторами, он понес убытки и потерял деньги своих клиентов. Сначала они пытались заставить его вернуть свое имущество, в частности, по требованию своих контрагентов Пичугин подписал с каждым из них договоры займа, однако в обусловленные этими договорами сроки рассчитаться так и не смог.

После этого контрагенты, вместо того чтобы обратиться в суд с гражданским иском, подали заявление в правоохранительные органы. Обычно в возбуждении уголовных дел по таким заявлениям правоохранительные органы отказывают, однако в данном случае они возбудили дело и даже довели его до суда.

Оставим в стороне процессуальную сторону дела (по нашему мнению, обвинение целиком основано на показаниях самих потерпевших и небольшом количестве косвенных доказательств, скорее оправдывающих обвиняемого в связи с их бессистемностью и разрозненностью). Нас интересует проблема неоправданно широкого толкования диспозиции ст. 159 УК РФ, на основании которой становятся возможной такие дела.

Злой умысел

Обратимся к легальному определению мошенничества. Это «совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества» (ст. 159 УК РФ). Таким образом, при его совершении должен быть прямой умысел на:
— совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества;
— приобретение имущества путем обмана или злоупотребления доверием.

Согласитесь, что хищение с косвенным умыслом — это нонсенс. Нельзя что-то похитить, не желая, но сознательно допуская наступление общественно опасных последствий хищения либо относясь к таким последствиям безразлично.

Следовательно, если лицо, получая имущество, изначально не имело умысла на хищение имущества либо приобретение прав, нельзя говорить о совершении мошенничества.

Скорее всего мы имеем дело с гражданским правонарушением, когда долг должен быть взыскан в судебном порядке. Или в крайнем случае со злостным уклонением от погашения кредиторской задолженности (ст. 177 УК РФ). Но тогда речь об уголовной ответственности согласно диспозиции данной статьи может идти:
— только при наличии вступившего в законную силу решения суда;
— если обвиняемый имеет реальную возможность погасить кредиторскую задолженность;
— если обвиняемый злостно уклоняется от погашения этой задолженности.

К сожалению, закон не устанавливает критериев «злостности», и данное понятие носит оценочный характер.

Однако ни в коей мере речь не должна идти об уголовной ответственности за мошенничество.

Надо сказать, что относительно недавно Пленум Верховного Суда РФ принял Постановление от 27.12.2007 № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», которым дал ответы на многие вопросы. (К сожалению, надо отметить, что в этом Постановлении нашла отражение тенденция к расширительному толкованию понятия «мошенничество».) Однако в п.5 указано: когда лицо получает чужое имущество или приобретает право на него, не намереваясь при этом исполнять обязательства, связанные с условиями передачи ему указанного имущества или права, в результате чего потерпевшему причиняется материальный ущерб, содеянное следует квалифицировать как мошенничество. При этом умысел, направленный на хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество, должен возникнуть у лица до получения указанного имущества или права на него.

Вроде бы этого должно быть достаточно для правоприменителя, чтобы не исхитряться, пытаясь назвать мошенником неудачливого бизнесмена или просто гражданина-должника, волею судьбы неплатежеспособного.
Однако, как мы видим, правоприменители не всегда стремятся следовать разъяснениям ВС РФ, и не только в тех случаях, когда «потерпевшими» являются разъяренные родственники, удрученные невозвратом долгов.

В тюрьму за долги

К сожалению, стала обычной практика обращения банков и других кредитных организаций с заявлениями о мошенничестве в отношении должников, переставших платить по кредитам.

Несомненно, если лицо получает кредит, не имея намерения возвращать его и выплачивать проценты по договору, оно совершает мошенничество.

Однако о каком мошенничестве может идти речь, если лицо добросовестно платило, возможно, не один год, по кредиту?! Даже если оно перестало платить не потому, что утратило платежеспособность, а просто потому, что «расхотело», не может быть никакой речи об уголовной ответственности за мошенничество. Ведь умысел на хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество возник у лица после получения чужого имущества или права на него, а вышеуказанное разъяснение Пленума ВС РФ говорит правоприменителю, что в этом случае не может быть уголовной ответственности за мошенничество.

Однако в ряде случаев правоохранительные органы идут навстречу банкам и возбуждают уголовные дела (что не может не вызывать вопросов, на какой основе).

На наш взгляд, для здорового развития правовой системы и экономики страны государство должно принять все меры, чтобы прекратить сложившуюся незаконную практику фактической криминализации как мошенничества практически любой экономической деятельности.

Для этого, возможно, необходимо не только скорректировать правоприменительную практику, но и внести изменения в диспозицию ст. 159 УК РФ, чтобы в качестве мошенничества мог рассматриваться тот вид преступной деятельности, который традиционно рассматривался в этом качестве (то есть «гадания» за деньги и квартирное «кидалово», но не нормальная экономическая деятельность).

И может быть, правоохранительным органам, если им так неймется «повысить раскрываемость», следует не возбуждать уголовные дела против мнимых «мошенников» по явно необоснованным заявлениям лжепотерпевших, а возбуждать дела против этих лжепотерпевших за заведомо ложные доносы?!

Тем более что если обычные граждане а-ля «разъяренные родственники» могут и не осознавать противоправности своего деяния, то в случаях с обращениями банков нет сомнений, что такие заявления делаются заведомо недобросовестно в целях за счет общества «покошмарить» должников, вместо того чтобы взыскивать долги в установленном ГПК РФ и АПК РФ порядке.

Нельзя превращать институт уголовной ответственности за мошенничество в запрещенное международным правом лишение свободы за долги.