Старый 01.12.2009, 23:58   #1
Кэт
Экс-администратор
 
Аватар для Кэт
 
Регистрация: 10.10.2007
Адрес: Россия / Москва и Московская обл. / Москва
Сообщений: 7,741
Благодарности: 195
Поблагодарили 1,169 раз(а) в 1,100 сообщениях

Кэт
По умолчанию А у папы было просто «расстройство»…

А у папы было просто «расстройство»…

Алеша после трагедии. В больнице с тетей.

Как объяснишь, чье это лицо на фотографии?.. Это — Алеша Буштаренко, обыкновенный пацан, жующий ириски, при виде которого уличная малышня бросается врассыпную и в страхе зовет мам.
ЧТОБЫ до смерти испугаться, им не надо смотреть на ночь ужастики, достаточно увидеть, как Фредди Крюгер трех лет от роду выходит за двор своего барака и шлепает по поселку… Слава богу, сам он не знает, на кого похож. Пока.
«Анюта, если вы с Алешкой живы, невредимы и не сошли с ума — простите меня» — так начинается письмо, которое на днях получила Алешина мама от Алешиного папы. Они не умерли и не сошли с ума. Хотя миллион раз могли бы. И порой кажется, что лучше бы они так и сделали… Потому что пережить то, что стряслось, и жить после этого дальше — это за гранью возможного, за гранью разумного.
Голос приказал сжечь сыновей

Еще живой Руслан и еще не сгоревший Алешка (справа).

У БУШТАРЕНКО было двое сыновей — Алеша и восьмимесячный Руслан. Отец души не чаял в детях, и старший бросался к нему на шею, едва заслышав папины шаги у порога. Одна беда: папа пил и принимал наркотики, еще когда сам был почти ребенком. А к 27 годам, как показала впоследствии экспертиза, на этой почве возникло «временное психическое расстройство с бредовым восприятием действительности».
10 января 2005 года этот человек надел шубу жены Анюты и стал молиться на умывальник, а потом увидел, как к нему пришла смерть с косой и завела долгий разговор. Он взял одежки и игрушки сыновей и бросил в топящуюся с утра печь с пылающими дровами, повинуясь нашептывающему что-то голосу. Анюта оставила мальчиков в доме и бросилась за помощью. Когда толпа ввалилась в дом, отец сидел у печи, а его любимый сын Алешка — на кровати, черный и бессловесный, как тлеющий уголек. «Где Руслан?» — спросила мать. «Я его сжег», — ответил отец.
От Руслана остались одни только тапочки. Сам он сгорел вместе с игрушками.
За Алешей, ручки и белокурую головку которого отец уже засунул в топку, заслонка не закрылась навсегда потому, что старший сын мог кричать. Мог догадываться, что огонь — это «бобо». Мог плакать и просить пощады. Отец только толкнул его, как горшок с кашей, поближе к пылающим поленьям и — вытащил обратно, расслышав рыдания сына сквозь шепот смерти с косой.
Проклятие пластиковой трубочки

…В БОЛЬНИЦУ скорой помощи города Улан-Удэ поступил срочный вызов из прибайкальского села Кома — трехлетний мальчик с 20%-ной ожоговой поверхностью. «Не жилец, — подумал доктор Колдунов. — Привезем полутруп». Они и привезли пол-Алеши. Огонь сжег кричащее горло, снял скальп с детской головы, изуродовал сжатые кулачки, которые мальчик, защищаясь от жара узкой топки, выставил вперед. Ногтевые фаланги сгорели, и крохотные пальчики отвалились. Ему срочно нужна была новая кожа.
— Дисковую пилу представляете? — доктор Колдунов пытается доступно объяснить суть своего метода. Дерматомом, круглой пилой с быстро вращающимся диском, он удалял некрозы, проще — срезал верхний слой того, что было раньше детскими кулачками, ладошками. На этой пиле можно установить глубину среза. Минимум — один миллиметр. Максимум — девять. Девять миллиметров Алеши. Потом с ножек вырезали лоскуты для пересадки и пропускали их через перфоратор («Дырокол представляете?»). Из перфоратора вылезала продырявленная Алешина кожица, ее растягивали, и тогда кожи хватало на всю обгоревшую поверхность. Голову без скальпа латали по кусочкам, накладывая лоскут за лоскутом.
Алеша Буштаренко перенес шесть операций по пересадке кожи. Его легкие, горло, рот — все опалено пламенем, и дышать он может только через пластиковую трубочку, похожую на ту, через которую обыкновенные люди пьют коктейли.
— Я сердце на время операции «отключаю». Может подвести, — говорит доктор Колдунов, при виде которого все детское отделение поднимает вой и орет белугой: это именно он, отключив сердце, делает своим маленьким пациентам перевязки. Ведь им же не объяснишь, что без этой боли, когда отрывают бинт, приросший к ране, — не обойтись. И еще много чего не объяснишь. Алеша дотрагивается единственным пальчиком до своего лица, превратившегося в сплошной шрам, и говорит: «Вава — это папа». И что тут скажешь?..
Колдунов верит в чудо…


МЫ едем в Кому. Берем сгущенку и ириски. Кажется, здесь даже дворовые собаки знают, где живет сгоревший мальчик. Алеша живет в длинном, бедном, грязном бараке с мамой Аней, тетей и дедом. «Я — настоящий охотник, медведя беру, — говорит дед. — А этого и подавно бы взял, кабы дали». «Этого», отца мальчика, суд направил на принудительное лечение. Двадцатилетняя мама Аня, потерявшая младенца и оставшаяся с изуродованной страшилкой на руках, пьет. Наверное, чтобы не сойти с ума. Врачи в больнице и жители Комы говорят, что она плохо заботится о сыне и не прочь от него избавиться. Но вот он загрустил — и хмурая мама Аня тихо целует Алешку в страшный лоскут на щеке. И Алешка снова тянет руки к фотоаппарату, конфете, карандашу, «бибике». Наверное, она пока просто не знает, как жить дальше.
А детский доктор Колдунов знает, какими жестокими бывают и дети, и взрослые. Он говорит, что, если сейчас у матери не выдержат нервы или через много лет сын не сможет терпеть самого себя, проблему можно будет решить «очень просто» — маленьким кусочком ваты, приложенным на пару минут к отверстию пластиковой трубки, торчащей из его горла. И еще он говорит, что проблему можно решить по-другому. Сейчас от нас зависит, найдется ли выход из этой «комы».
Проблем на самом деле две. Первая — злополучная трубочка на шее Алешки, которую нужно удалить и перевести мальчика на самостоятельное дыхание. Хотя она и позволяет дышать, но одновременно представляет собой почти неминуемую опасность: трахеостома может забиться, если за ребенком не- доглядят, инфекция через нее может попасть прямо в легкие, есть риск воспаления… Санкт-Петербургская педиатрическая академия готова провести операцию на Алешиной гортани.
Вторая проблема — рубцы на коже. Они после перенесенных операций не растут — а Алешка растет! Шрамы стягивают кожу: уже загнулась крючком одна ручка, может растянуться, сплющиться залатанный носик, день ото дня понемногу сужается рот, стягиваемый лоскутами кожи, и однажды Алешка просто не сможет есть, говорить, дышать… За пластическую операцию берутся специалисты Нижегородского НИИ травматологии.
Лечение Алеши будет стоить 400 тысяч рублей. Это цена за то, чтобы однажды ему не пришлось позавидовать младшему брату.
Руководитель программы Маргарита Широкова.
Телефон 221–56–28
e-mail: dobroe@aif.ru

«АиФ. Доброе сердце» …А глаза у него — зелёные и лучистые!


PОВНО год прошёл с тех пор, как Алёша Буштаренко, отправленный собственным отцом в печь, стал настоящим героем программы «АиФ. Доброе сердце» и — буквально «сыном полка» нашей редакции.
ПРОШЛЫМ летом мы впервые увидели его в глухом бурятском посёлке, где произошла трагедия, и у замершего на руках, испуганного бессловесного крохи ещё были свежи раны от ожогов. В этот раз мы встречались с ним под Москвой. Алёша Буштаренко сам выкатил по еловой аллее нам навстречу на четырёхколёсном велосипеде. Узнал, заулыбался, промурлыкал «Привет» и повис на шее у Маргариты Широковой.
В республиканский реабилитационный центр «Детство», где Алёша сейчас находится со своей названой бабушкой, мы приехали не одни: с нами был театр ростовых кукол и, как обычно, маленький вагончик подарков. Мы приехали просто так, без повода, но получился настоящий праздник для всех маленьких пациентов центра и даже для их родителей. И главным героем этого дня был, конечно, наш Алёша.
Бабушка Фаина говорит, что малыш изменился неузнаваемо…
— Исчезли рубцы на ладонях, стала нежнее кожа на лице, он уже может тянуть шейку, появились густые волосы на затылке. Но самое главное, малыш начал сиять! Оказалось, что у него потрясающая улыбка, лучистые глаза. Он научился смеяться! Эти люди, его родители, просто не поняли, что Господь послал им настоящий подарок! — рассказывает опекун мальчика.
Целый день с Алёшей занимаются специалисты — логопеды, психологи, врачи. Развивающие игры, массажи, солевые ванны, ультразвук, который рассасывает рубцы, чтобы свести к минимуму хирургическое вмешательство. А осенью «Доброе сердце» планирует отправить Алёшу в Бостон для продолжения пластических операций.
— Специальным методом иридодиагностики выяснилось, что настоящий цвет Алёшиных глаз — серо-зелёный, — говорит бабушка Фаина. — А сейчас они у него карие. Его глаза потемнели от ужаса, который он пережил. Но я уже начинаю замечать, как постепенно возвращаются оттенки зелёного…


«АиФ. Доброе сердце» Горки Ленинские, Московская обл.
Фото Геннадия МАКАРЫЧЕВА


У Алеши будет новое лицо. Врачи обещали


«НУ КАК там наш Алеша?» — с тревогой спрашивают читатели о судьбе трехлетнего мальчика, которого изуродовал родной отец. Эту жуткую историю «АиФ» рассказал в № 29 за 2005 год. Напомним вкратце ее суть. В бурятском селе Кома отец малолетних мальчиков в состоянии наркотического опьянения бросил детей в горящую печь.
ОДИН ребенок погиб, второго — Алешу — удалось вытащить из пламени. Малыш сильно обгорел — веки, ушки, губы, пальчики, кожа всей головы… Трудно найти место, которое не пострадало бы. Ребенку нужны десятки операций, включая пластические, дорогостоящие лекарства, особое питание и т. д.
На наш призыв помочь Алеше откликнулись тысячи людей и десятки организаций. На счет «Доброго сердца» для лечения ребенка пришли деньги от администрации Кемеровской области (100 тыс. руб.), компании «Техник» из Донецка (400 тыс. руб.), читателей из Владивостока, Тюмени, Петербурга, Читы, Ростова-на-Дону, Вологды.
Какое счастье, что у нас много добрых, неравнодушных к чужому горю сердец.
Необходимая сумма для лечения и реабилитации Алеши собрана. Сейчас ребенок уже более месяца находится в детской клинической больнице № 9 в Москве. Рядом с Алешей его мама. Операции по спасению мальчика, пока он маленький, будут сделаны бесплатно.
И мама и Алеша изменились за это время в Москве. Мама научилась улыбаться, и у нее появилась трогательная ямочка на подбородке: теперь она чувствует, что не одна борется за сына. А сам Алеша впервые увидел красивые книжки, игрушечный хоккей и выучил новые слова — «машина» , «малина», «корова» и «конь». У него даже появился друг, Сережа, тоже пациент этой больницы. Друг, который не боится с ним дружить.
Алеша проходит полное обследование, его осматривают врачи многих специальностей, включая детского психолога. Мальчику проводят противорубцовую физиотерапию и занимаются мимической гимнастикой — учат говорить букву «о», вытягивать губы трубочкой, широко раскрывать рот, хмурить брови. Алеша старается, он очень послушный, но рубцы все сильнее и сильнее стягивают его лицо.
— У Алеши катастрофа с глазами — он ведь спит, не закрывая их, — говорит лечащий врач Алексей Трусов. — Поэтому пластика век нужна в первую очередь. Причем оперировать одновременно оба глаза нельзя — ведь, когда снимут повязку, он сначала ничего не увидит. А маленький ребенок может испугаться темноты.
Потом постепенно начнут делать пластические операции на руках. Их предстоит несколько, чтобы сохранить пальчики и сделать их работоспособными. Вообще Алеше придется делать операции очень долго, лет до 20. Он растет, а больная кожа, изуродованные мышцы — нет. Нужны будут новые пересадки ткани. Надеемся, что собранных денег хватит и на это.
— Конечно, такого эффекта, как показывают в сериалах, когда снимают повязки и человек видит в зеркале новое безупречное лицо, не будет, — говорит Мария Фомина, врач-ординатор седьмой хирургии. — У Алешеньки тотальное облысение, и волосы на голове уже не вырастут никогда. Но на мужчину, когда вырастет, он будет похож. Обещаем.
Мы продолжаем следить за судьбой Алеши Буштаренко и сообщим читателям, как идет его лечение и на что расходуются деньги читателей «АиФ». Возвращаться к отцу-наркоману семья боится. «АиФ» решил, что Алеше нужен новый дом. Сейчас мы его ищем и будем покупать.
 
В Минюст Спасибо


Опции темы

Ваши права в разделе