Кулак— класовый враг

Проблемы восстановления справедливости в отношении репрессированных граждан должен был решить Закон РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18.10.91 № 1761-1, однако в нем до настоящего времени не содержится прямого указания на необходимость реабилитации крестьян, репрессированных в период коллективизации. Но в архивах органов внутренних дел до сих пор хранятся тысячи нерассмотренных материалов на лиц, незаконно репрессированных по политическим мотивам. Можем ли мы, потомки «раскулаченных», восстановить их доброе имя?

Из материалов уголовного дела

Согласно справки сельсовета до революции Я. имел 80 га купленной, 25 га арендованной земли, 15 голов лошадей, 10 коров, 50 овец, 5 свиней, 1 сортировку, 1 жатку, 5 сох, борон, просорушку, ветряную мельницу, 7 сезонных и 4 постоянных батраков, в 1929 г. до раскулачивания – 12 га арендованной земли, 3 лошадей, 3 коров, 7 овец, 2 свиней, 3 сезонных батраков, в 1927 г. лишен избирательных прав как кулак и эксплуататор, в 1929 г. был раскулачен, после чего на него было наложено сельхозналога в 1929 г. — 15 руб., в 1930 г. — 44 руб. 50 коп., в 1931 г. — 160 руб., в 1932 г. было экспроприировано все за невыполнение плана хлебозаготовок.

В обвинительном заключении следователя Медвенского райаппарата ПП ОГПУ по ЦЧО указано: «…проведенным по делу расследованием установлено, что в первой половине 1931 г. Я. во дворе сельсовета в группе крестьян говорил: «Что это такое? Сидит в сельсовете кучка голодранцев, которые вершат судьбу целой деревни, а вы, как послушное стадо, ходите и их милости выполняете… власть забирает у крестьян все, сначала грабили кулаков, потом середняков, а теперь до ниточки бедняков, придет час, когда мы все, как один восстанем».
Выписка из заседания Тройки при ПП ОГПУ по ЦЧО по внесудебному рассмотрению дел: «…Я. по ст. 58-10 УК заключить в концлагерь сроком на пять лет. Дело сдать в архив». Дальнейшие архивные данные о судьбе Я. в местах лишения свободы отсутствуют.

Из истории коллективизации

Первые попытки коллективизации крестьян были предприняты вскоре после революции, когда в деревне стали насаждать колхозы и совхозы. Дальнейший ход событий был во многом определен так называемым кризисом хлебозаготовок в конце 20-х г. Руководство страны, «выколачивая» хлеб в 1928 – 1929 гг. путем различных репрессий, пришло к выводу, что единственным способом гарантированного получения продовольствия является ускоренное объединение крестьян в колхозы.

В соответствии с Постановлением Политбюро ЦК ВКП (Б) от 30.01.30 предписывалось: «…конфисковать у кулаков средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия по переработке, кормовые и семенные запасы… контрреволюционный кулацкий актив немедленно ликвидировать путем заключения в концлагеря, а иные элементы кулацкого актива выслать в отдаленные местности Союза ССР и в пределах данного края в отдаленные районы края». Остальные кулаки подлежали расселению на новых отводимых им за пределами колхозных хозяйств участках. При этом ни в законах, ни в партийных указаниях не давалось четкого разъяснения, кого считать кулаком. Первоначально к ним относили тех, кто использовал наемный труд, а позже и тех, кто имел в хозяйстве двух коров или двух лошадей.
В итоге коллективизация затронула 93% всех крестьянских хозяйств — не только «кулацких», но и «середняцких», около миллиона семей было переселено в отдаленные районы и в пределах своих областей, общее число раскулаченных доходило до 10 миллионов.
Коллективизация нанесла тяжелейший удар сельскохозяйственному производству, что признавалось в Инструкции ЦК ВКП (б) от 08.05.33 № П-6028 (текст документа официально опубликован не был), в которой говорилось, что необходимость в массовых репрессиях отпала, поскольку репрессии задевают не только кулаков, но и единоличников, и часть колхозников.

Реабилитация не для всех

Согласно Указу Президента РФ от 18.06.96 № 931 № «О крестьянских восстаниях 1918—1922 годов» крестьяне – участники восстаний 1918—1922 гг. не могут быть признаны участниками бандформирований в трактовке п. «в» ст. 4 Закона № 1761-1. Применение репрессий в отношении участников крестьянских восстаний 1918—1922 гг. признавалось нарушением основных прав человека и гражданина. Процесс реабилитации иных репрессированных граждан категории «кулаки и члены их семей» с момента принятия данного Закона проходил неоднозначно и противоречиво.

Когда Закон № 1761-1 вступил в силу, раскулачивание, конфискация, изъятие или выход иным путем имущества из владения в связи с применением репрессий в административном порядке стали расцениваться как «иное лишение или ограничение прав и свобод» лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам. Граждане, подпадавшие под эту категорию, реабилитировались, и эта практика поддерживалась Верховным Судом РФ (см.: Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 30.03.99 № 31-В98-9).

Вопрос о реабилитации раскулаченных и членов их семей, лишенных имущества в связи с признанием их хозяйства кулацким, но с места постоянного проживания не выселявшихся, решался в соответствии с Письмом ГИЦ МВД РФ от 31.01.94 № 34/5-91 «О некоторых вопросах исполнения Закона РФ от 18 октября 1991 г. «О реабилитации жертв политических репрессий»» органами внутренних дел по месту применения репрессии. В Методических рекомендациях ГИЦ МВД РФ от 12.04.95 № 34/5-893 было сказано: «...несовершеннолетние дети у родителей (усыновителей), которые с места постоянного проживания не выселялись, но у которых в связи с признанием их хозяйства кулацким были изъяты, полностью или частично, жилые строения, сельхозинвентарь или другое имущество, ценности, не могут быть признаны пострадавшими от политических репрессий».

В Письме ГИЦ МВД РФ от 18.07.97 №34/5-1371 «О реабилитации отдельной категории репрессированных граждан» указывалось, что «наряду с лицами, у которых в связи с признанием их хозяйства кулацким было изъято имущество, но которые с места постоянного проживания не выселялись (глава семьи, его жена), подлежат реабилитации проживавшие вместе с ними на момент применения репрессии совершеннолетние (достигшие 18-летнего возраста) члены их семей». Таким образом, органы внутренних дел реабилитировали совершеннолетних членов семей раскулаченных, не выселенных в другие области. Несмотря на это, на практике многим гражданам было отказано в реабилитации или признании их пострадавшими от политических репрессий, в том числе ввиду отсутствия архивных документов, подтверждающих факт применения репрессии.

Отказ невинно пострадавшим

Как следует из Письма Генеральной прокуратуры от 29.01.98 № 13-6-98, правоохранительным органам рекомендовалось воздержаться от принятия решений об установлении фактов применения репрессий в отношении граждан, подвергнутых «иным лишениям или ограничениям прав и свобод». В марте 1998 г. на Всероссийском совещании в Генпрокуратуре было решено прекратить реабилитацию раскулаченных граждан. Это было связано с подготовкой проекта закона о внесении изменений и дополнений в Закон № 1761-1, где раскулачивание было указано как вид репрессий. Однако данный проект закона до сих пор не принят.

Полагаем, что в Закон № 1761-1 необходимо незамедлительно внести изменения, предоставив раскулаченным право на реабилитацию. Для определения круга лиц, являющихся собственниками имущества, изъятого в результате раскулачивания целой семьи, целесообразно применять нормы Земельного кодекса РСФСР 1922 г., согласно которым «двором называется семейно-трудовое объединение лиц, совместно ведущих сельское хозяйство… членами двора считаются как все наличные его участники (включая малолетних и престарелых), так и ушедшие временно на трудовые заработки и не вышедшие из него законным порядком» (п. 65—66 раздела 5 ЗК РСФСР). С учетом такого понятия, как «крестьянский двор», можно более четко и правильно определить круг лиц, пострадавших в результате репрессий.

На практике справки о реабилитации выдаются лишь тем гражданам, имущество которых было изъято весной 1930 г. в процессе ликвидации кулачества как класса. Однако и до, и после ликвидации кулачества имущество владельцев единоличных хозяйств изымалось и в счет погашения налогов, других обязательных платежей, сборов за невыполнение «твердого задания» по государственным заготовкам.
В отдельных случаях за отказ от выполнения государственных заданий, неуплату налогов грозили уголовная ответственность и лишение свободы с конфискацией имущества, в том числе жилых строений. Однако в большинстве случаев такие «производственные задания» носили ярко выраженный характер политической репрессии по классовым признакам и применялись как повод для полного раскулачивания.

Принимая на себя публично-правовое обязательство обеспечить жертвам политических репрессий посильную компенсацию материального ущерба, федеральный законодатель исходил из социально-экономического положения государства на момент вступления Закона № 1761-1 в силу. Между тем размер этой компенсации, установленный ч. 6 ст. 16.1 названного Закона, не пересматривался с 1 января 2001 года.

В Законе определено, что при невозможности возврата реабилитированным лицам сохранившегося имущества возмещается его стоимость в соответствии с произведенной в установленном порядке оценкой, но в размере не более 4000 рублей за имущество без жилых домов или 10 000 рублей за все имущество, включая жилые дома.

Как указал Конституционный Суд РФ, Правительство РФ и Федеральное Собрание в рамках предоставленных им Конституцией полномочий должны исходя из финансовых возможностей государства, с учетом уровня инфляции, других социально-экономических факторов определить, какой размер возмещения материального ущерба может считаться посильной в настоящее время компенсацией, с тем чтобы возмещение вреда осуществлялось в наиболее полном объеме и достижение провозглашенной названным Законом цели не ставилось под сомнение (Определение Конституционного Суда РФ от 04.04.2007 № 273-О-О).

В Законе № 1761-1 отсутствуют нормы, прямо регулирующие вопросы, связанные с компенсацией репрессированным лицам морального вреда. Принятие решения о включении таких норм в оспариваемый Закон является прерогативой Федерального Собрания РФ. Вместе с тем в качестве временного выхода из сложившейся ситуации Конституционный Суд РФ предложил судам общей юрисдикции в каждом конкретном случае определять вид и размеры подлежащего возмещению ущерба (Определение Конституционного Суда РФ от 22.05.97 № 75-О).

В настоящее время в архивах внутренних дел субъектов накопились тысячи нерассмотренных материалов на лиц, незаконно репрессированных по политическим мотивам. Это обусловлено несовершенством ч. 1 ст. 7 Закона № 1761-1, предусматривающей только заявочный метод обращения, что ограничивает рассмотрение указанных материалов. Полагаем, что необходимо предоставить органам внутренних дел право осуществлять реабилитацию не только по заявлениям заинтересованных лиц или общественных организаций, но и при отсутствии таковых.

Несмотря на сокращение поступающих заявлений о реабилитации, этот процесс далеко не завершен. Внесение изменений в названный Закон будет способствовать реализации его основной цели – восстановлению справедливости и реабилитации всех невинно пострадавших.