[аdmin]

Вице-спикер Госдумы Анна Кузнецова в очередной раз высказалась о необходимости реформирования органов опеки из-за «системного сбоя» в их работе. Впервые об этом Кузнецова заявила еще в 2019 году, будучи детским омбудсменом. На прошедших недавно парламентских слушаниях, организованных Комитетом по вопросам семьи, женщин и детей, вице-спикер отметила, что на деятельность органов опеки продолжают поступать многочисленные жалобы, информация о ненадлежащем исполнении сотрудниками своих обязанностей регулярно появляется в СМИ после резонансных трагедий в семьях. О серьезных недостатках свидетельствуют и данные мониторинга, прокурорские проверки, работа следственных органов. В большинстве случаев люди попросту бояться обращаться в опеку, тогда как своевременный сигнал помог бы предотвратить конфликт, а порой и спасти детские жизни.

Некогда и некому?

В феврале этого года история пятилетнего мальчика, которого изрезала собственная мать, стала шоком для жителей города Энгельса. За жизнь мальчика, поступившего в больницу с множественными колото-резаными ранениями, врачи боролись несколько часов, 29-летняя мать при задержании заявила, что ничего не помнит – настолько была пьяна, Губернатор Саратовской области после этого случая инициировал проверку работу органов опеки и попечительства. Не менее резонансными становятся попадающие в СМИ случаи скрытого насилия над детьми в сиротских учреждениях, проблемы в приемных семьях. Одна из главных причин недостатков в работе – кадровая. По данным Минпроса, дефицит специалистов органов опеки в России составляет почти 8 тыс. человек. Всего в стране в этой сфере работает 12 тысяч человек, на каждого из них приходится в среднем по 2,5 тысячи детей. Мониторинг ведомства показал, что в 55 регионах сотрудники органов опеки повышают свою квалификацию раз в два–три года, но при этом заявляют о потребности в дополнительных знаниях в самых разных сферах, необходимых для работы.

Центр управления

Однако самой важной проблемой, по мнению Кузнецовой, является то, что на федеральном уровне до сих пор не определено единое ведомство, которое возьмет на себя вопросы защиты семьи и детства. Ни один орган исполнительной власти не уполномочен решать эту задачу напрямую, а «в совокупности функционал ведомств не дает целостного формата поддержки семей с детьми». В этом мнении с Кузнецовой солидарны многие специалисты сферы, они, в частности, предлагают наладить межведомственное сотрудничество, чтобы медицинские или социальные службы в случае происшествий докладывали в органы опеки не с целью забрать детей, а чтобы помочь родителям преодолеть этот кризис. Ведь случись что – общественность сразу обвиняет органы опеки. В условиях, когда сигнал поступил слишком поздно, уже нет времени на профилактику, не все сотрудники выдерживают давления и потому переходят сразу к карательным мерам – ограничению и лишению. Но, стоит отметить, что у данной позиции есть и противники – часть детских правозащитников и общественников считает ее попыткой вмешательства в семью под видом профилактики различных НКО, социально-реабилитационных центров, для которых это выгодный бизнес. Как помочь «помогательным» органам и организовать их работу – ведь речь идет о критически важных вещах: психическом и физическом здоровье детей, а то и их жизнях?

[аdmin]

Аудиозапись радиоэфира

[Инна Алтунина]

Любое изъятие ребенка из семьи всегда плохо. Но в каждом случае необходимо тонко и нюансно анализировать, что из себя представляют и родная семья ребенка и приемная. К сожалению, по тем сигналам, которые поступают и освещаются в СМИ, не всегда эта работа проводится деликатно. Не в достаточной степени проверяется психический статус потенциальных приемных родителей, мотивы усыновления ребенка или взятия его под опеку. Все признаки указывают, что данная работа идет по формальному пути. Было бы правильно в свете данных карательных подходов не давать такие полномочия органам опеки. С такими вопросам должны работать профессионалы – специалисты в различных отраслях психологии, чтобы ответить на главный вопрос: для чего семья хочет взять чужого ребенка? Опыт показывает, что далеко не всегда там во главе основополагающее желание дать свое тепло маленькому человечку, вырастить его, дать образование и необходимый старт в жизни, но иногда – чистый прагматизм и расчет, а то и корысть.
Также предельно внимательно необходимо смотреть на родную семью: а на самом ли деле она девиантна, ведь, возможно, штамп поставили, стигматизировали, а на самом деле все не так. И родителям еще можно помочь, если, конечно, речь не идет о сложных случаях химической зависимости или неисправимом агрессивном поведении. Помогать надо в первую очередь семье, а потом уже ставить вопросы об отобрании и других карательных мерах.       


Дальше...

[Руслан Ткаченко]

«Министерство семьи», о создании которого так часто в последнее время говорят как о панацее, абсолютно ненужная структура. Для начала непонятно, чем оно будет заниматься. У министерства транспорта есть организации транспорта, у министерства образования – образовательные учреждения, а министерство семьи чем будет заведовать? Семьями? Это из них состоит государство, а не наоборот. Такое ведомство неправомочно по определению. Можно даже понять министерство опек. Эти органы существуют и нуждаются в управлении и координации.  
Но опять же – у органов опеки и попечительства должен быть закреплен лишь один функционал: обустройство детей-сирот, и они не должны лезть в семью, причем, исключительно как карательный орган, не имея на то ни полномочий, ни навыков – они профессионально непригодны для этого, ни инструментов, ни бюджета для помощи.
Уже больше года разработан закон «семи сенаторов» – проект целого пакета изменений в Семейный кодекс, подготовленный сенаторами Еленой Мизулиной, Еленой Афанасьевой, Риммой Галушкиной, Александром Башкиным, Максимом Кавджарадзе, Людмилой Нарусовой и Маргаритой Павловой. В документе обозначены базовые принципы работы с семьями, которые взяты из Концепции семейной политики, Конституции, иных основополагающих документов. Он проработан с большим количеством экспертов и общественных организаций. Там есть презумпция добросовестности семьи – важнейший элемент права и общественного договора и многое другое. Эту инициативу необходимо рассматривать, а не придумывать новые координирующие органы вроде Минсемьи.  


Дальше...

[Елена Альшанская]

В сфере опеки и попечительства есть проблема, когда существует огромное количество дублирующих полномочий и задач, которые разные структуры решают в отношении одного и того же ребенка. Например, и органы опеки и комиссия по делам несовершеннолетних, и полиция, и социальная защита. Все они у себя педагогически сложного ребенка поставят на учет, но реальной помощи и поддержки семье ждать не от кого и ребенок в итоге оказывается в организации для детей-сирот.
Поэтому совершенно точно и законодательное и правоприменительное поле в этой сфере необходимо отработать и проанализировать с тем, чтобы понять, кто за что отвечает и какую реальную помощь оказывает. Должно ли быть это отдельное федеральное ведомство? Есть ФЗ №120 о профилактике беспризорности, где поименованы ведомства, которые занимаются детьми. И их там огромное количество. Можно ли их подчинить или передать одному центру – вопрос для обсуждения и проработки.      
Сложность состоит в том, что сейчас органы опеки и попечительства никому не подчиняются – нет никакой федеральной структуры во главе органов опеки. Эта функция относится к полномочиям органов исполнительной власти, которые передана на разные уровни. И встречается ситуация, когда в одном регионе часть органов опеки относятся к региональным органам власти, а другая – к муниципальным. И никто никому не указ. То, что необходимо наводить в этой сфере порядок – очевидно и давно назрело. И важнейший вопрос состоит даже не в том, кто главный, а как система должна работать, с кем и как должно быть настроено взаимодействие, его очередность, порядок и цели. Пока же  к этой сфере можно смело применять поговорку: у семи нянек дитя без глазу.      


Дальше...

[Галина Семья]

На 32 миллиона, нуждающихся в опеке и попечительстве, насчитывается всего 12 тысяч сотрудников этих органов, при этом у них только по профильному федеральному закону 61 полномочие, среди которых и отобрание ребенка, устройство его в семью, все, что связано с имущественными и неимущественными правами и так далее. Для всего этого нужны знания от психологии до юриспруденции, от медицины до педагогики. Под их надзором не только несовершеннолетние, но и взрослые недееспособные граждане. Ни в одном регионе не соблюдается рекомендуемая нагрузка на сотрудников органов опеки: 1600 человек на одного специалиста в сельской местности, 1800 – в городской. Мало того, региональными законами еще ввели дополнительно почти 40 функций. Недерко органы опеки занимаются там и озеленением, и летним отдыхом и многим другим.
Естественно, когда у специалиста столько работы, что он не видит самого основного, для чего созданы органы опеки – ребенка, ждать качественной работы, полностью исключающей неправомерные и непродуманные решения, невозможно. Еще одна проблема – отсутствие должной подготовки. В основном там трудятся люди с высшим психологическим, а теперь и юридическим образованием, государственные и муниципальные служащие. Это не то образование, которое необходимо таким специалистам.
В качестве выхода из сложившейся ситуации звучат разные предложения, в частности, объединение в одно ведомство. Причем, речь идет не об отдельном ведомстве, а об одном министерстве, на которое функции поддержки семьи, профилактики неблагополучия и детского сиротства будут возложены. Ни одно ведомство не выдержит такой дополнительной нагрузки при основных функциях.
Первое, что нужно сделать – это очистить органы опеки и попечительства от несвойственных им функций. Во-вторых, позволить передать регионам, уполномоченным на то организациям, подготовку кандидатов на прием детей в семью и выявление нуждающихся в государственной поддержке детей. Если бы такая передача функций была разрешена законодательно, можно было бы подготовить больше семей, желающих взять ребенка. Таких предложений много и все они отработаны, многие апробированы в ряде регионов. 
И еще было бы немаловажным перестать делать из органов опеки монстров, шельмовать их в СМИ, сознательно принижая их рейтинг. Люди, которые отработали много лет, сталкиваясь с проблемами, с горем, в этой профессии не просто работают, а живут. Надо уважать их призвание и труд. 


Дальше...

[alone]

Я не имею ни юридического, ни педагогического образования. Я просто человек, которому дважды пришлось столкнуться с этими монстрами, когда они забирали ребёнка в 1год 2 месяца и второй раз, методом подлого обманом, в 16 лет 9 месяцев. И дважды пришлось столкнуться с равнодушием этих "специалистов" - при обращении за помощью в устройстве в детский сад, и при зачислении в школу. А когда дело каким-то образом дошло до администрации - монстром представили родителя. Признав свою вину они бы лишились тёпленького кресла, так что, там ни просто не работают, а живут за счет нужд и горя других семей.

Я согласен с Русланом Ткаченко, опека должна заниматься только детьми-сиротами и одинокими гражданами, признанными судом недееспособным вследствие психического расстройства.
Сугубо личное мнение работников отдела опеки и попечительства не может и не должно быть основопологаюшим фактором при решении судьбы ребёнка особенно живущего в семье.

Формулировка "угроза жизни и здоровью ребёнка" в представленном варианте можно применить и к случайным травмам и к запоздалому обращению за медицинской помощью и т.д и т.п. Следует более конкретно сформулировать: "непосредственная физическая угроза законными представителями жизни и здоровью ребёнка". Только в этом случае нельзя будет на своё усмотрение истолковывать данную формулировку.

Формулировка "отсутствие продуктов питания и необходимой одежды". Извините, а где прописаны нормативы сколько должно храниться продуктов и вещей? А на какие средства приобретать эти запасы, да и для чего? Есть необходимость купить тот или иной продукт питания или ту или иную вещь - значит родители купят, а делать запасы из продуктов питания с ограниченным сроком, или из нескольких комплектов одежды попросту не разумно. Кроме того, на каком основании работники опеки и попечительства устраивают обыск холодильников, шкафов и прочего. Даже полиция не имеет право без санкции прокурора проведения обыска, а прокурор без оснований не может выдать санкцию в необходимости проведения обыска в рамках дела.

Далее, формумировка "антисанитарное состояние". При желании СанЭпидНадзор может прилепить такую формулировку куда угодно. Что же говорить о помещении, в котором живут люди, и иногда с домашними питомцами. Соседским насекомым тоже не поставишь железный занавес. Опять сугубо объективное мнение для работников опеки в априори.

Работники опеки часто пользуются этими объективными данными для показателей своей работы. Их мало интересует судьба детей и их родителей. Я не призываю помогать всем без исключения, некоторые дети действительно нуждаются в помощи. Но надо разбираться и быть объективными к проблемам и детей и оказавшихся в трудной жизненой ситуации родителей.

Что касается ГКУ (детских домов). Посещать их с проверками - это равноценно что посетить театр, где все действия расписаны вплоть до антрактов.
Установите круглосуточные камеры со звуком и смотрите и слушайте как обращаются с детьми-сиротами.
Вот несколько примеров:
Подросток разговаривает по телефону с родителем. Подходит воспитатель:"Пойдем со мной, потом договоришь". Это уже не просто нетактичное поведение, это подавление личности подростка. Я представляю реакцию воспитателя на обратную ситуацию.
Маленький мальчик что-то "напроказничил", голос работника ГКУ (не знаю чей):"Сейчас запру тебя в тёмную кладовку". Это что?, методы воспитания?
Дают суп с галушками !!. Ребёнок спрашивает что это такое. Ответ: "Это мы пельмени и манты делали, тесто осталось, вот вам суп и сварили". Конечно ни пельменей, ни манты дети не видели.
Моему сыну предлагают: Мы сможем оплатить сотовую связь с твоего счета и заняться другими твоими просьбами, но для этого надо лишить или ограничить в правах законного представителя (т.е. отца). Это даже уже не цинизм !
Можно привести ещё с десяток примеров, но они мало что изменят. Вы сидите в кабинетах и вас не касаются такие проблемы.
И на последок: Как объяснить почему почти 18-ти летний парень находится в ГКУ и папа не может забрать его домой. Папа не пьет, не употребляет запрещённых препаратов. С 9-ти месяцев от роду до 17 лет в его окружении был только папа, один за всех, и вдруг папа чем-то не угодил монстрам. Пусть наша жизнь была порой на грани выживания, но мы выдержили и выстояли против всех невзгод, кроме одной, под названием "Опека и попечительство".
Кто оценит этот моральный удар нанесённый подростку, и до каких пор они будут творить "узаконенное" беззаконие?

Это моё личное мнение полученное при общении со службами соцзащиты и даже Ваши заслуженные звания не смогут изменить его.
С уважением Владимир Владимирович.