Сделка с правосудием: торг уместен?

Создание нового для российской практики уголовно-процессуального института досудебного соглашения о сотрудничестве между сторонами обвинения и защиты недавно было одобрено Государственной Думой РФ. Принятие законопроекта «О внесении изменений в Уголовный Кодекс Российской Федерации и Уголовно-Процессуальный Кодекс Российской Федерации» (о введении особого порядка вынесения судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве) сопровождалось определенными трудностями, в частности в редакции, принятой депутатами нижней палаты Парламента, проект не был одобрен членами Совета Федерации. Однако законопроект был доработан Согласительной комиссией и принят в новой редакции (Федеральный закон от 29 июня 2009 г. № 141-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»).

По смыслу нового закона предполагается расширить сферу применения института деятельного раскаяния, ранее распространявшегося только на преступления небольшой и средней тяжести, совершенные лицом впервые. Деятельное раскаяние, как известно, является одним из оснований освобождения от уголовной ответственности. Данное основание применяется, если лицо после совершения преступления добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления.

В результате внесения соответствующих изменений в законодательство обвиняемый или подозреваемый получил право на любой стадии предварительного расследования заключить со стороной обвинения соглашение, по которому он признает себя виновным в совершении инкриминируемого ему преступления, берет на себя обязательство способствовать раскрытию преступления и изобличению лиц, участвовавших в его совершении, а обвинение, в свою очередь, снижает наказание, которое может быть ему назначено.

Необходимо подчеркнуть, что в законе речь идет именно о формальном заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, которое влечет определенные юридические последствия. В частности, по передаче в суд дело подлежит рассмотрению в особом порядке. Стоит отметить, что на практике такого рода сотрудничество существовало и до внесения законопроекта на рассмотрение в парламент. В число обстоятельств, смягчающих наказание, согласно Уголовному кодексу Российской Федерации и ранее входили явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления, изобличению других соучастников преступления и розыску имущества, добытого в результате преступления. Таким образом, обвиняемый и ранее мог рассчитывать на сокращение наказания при осуществлении определенных действий, помогающих следствию, а деятельное раскаяние по преступлениям небольшой и средней тяжести и вовсе являлось и является основанием для прекращения уголовного преследования.

Разработчики законопроекта предполагают, что закрепление такого сотрудничества специальным досудебным соглашением, с одной стороны, даст следствию гарантии, что обвиняемый действительно предоставит необходимую информацию, а с другой, - обеспечит обвиняемому безопасность, а также уверенность в назначении минимального наказания. Законом также предусмотрено существенное упрощение процедуры судебного разбирательства по делам, в которых между сторонами заключено такое соглашение.

Несмотря на то, что закон уже принят, продолжают высказываться критические замечания в адрес как всего закона в целом, так и отдельных его положений.

Критика закона основана на том, что открываются большие возможности для злоупотребления со стороны правоохранительных органов. Однако вряд ли можно отрицать, что и на сегодняшний день уровень таких злоупотреблений очень высок. Следователи неформально используют возможность договариваться с обвиняемыми о снижении сроков наказания в случае их содействия расследованию, но при этом обвиняемый не получает никаких гарантий того, что сторона обвинения действительно будет настаивать на назначении менее строгого наказания и добьется этого.

Некоторыми отечественными юристами и государственными деятелями принципиально не признается возможность заключения сделок в рамках уголовного судопроизводства. Оперируя понятием «сделка с правосудием», оппоненты вызывают изначально негативное восприятие обсуждаемого закона. Само слово «сделка» в понимании обывателя имеет некий отрицательный оттенок, как нечто спекулятивное и незаконное, хотя сделка сама по себе представляет не что иное, как действие, направленное на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей. Более того, разработчиками закона данный институт назван досудебным соглашением, что по сути своей означает взаимное сотрудничество сторон обвинения и защиты
В ряде зарубежных стран уже давно существует понятие «сделки о признании» (plea bargain). В Соединенных Штатах Америки широко распространена практика заключения таких сделок. Их суть заключается в том, что обвиняемый признает себя виновным в совершении менее тяжкого преступления, нежели то, которое ему инкриминируется, либо в совершении меньшего числа преступлений. Это приводит к назначению меньшего наказания. В рамках таких соглашений возможно предусмотреть и условия сотрудничества обвинения и защиты, т.е. содействие обвиняемого в раскрытии преступления.

Оппоненты нового закона говорят о недопустимости заимствования законодательного и правоприменительного опыта зарубежных стран. Так, например, депутат Государственной Думы от фракции КПРФ В.И. Илюхин в своем выступлении на пленарном заседании заявил: «Мы копируем самое худшее из того, что сегодня нам предлагается или что имеется в Соединённых Штатах Америки». Ошибочно полагать, что заимствование каких-либо зарубежных правовых институтов является недопустимым. Наука и практика должны развиваться так, чтобы обеспечивать потребности общества, и в этом большую роль может сыграть такого рода заимствование. Однако это не означает, что иностранные институты и нормы должны перениматься без осмысления, под копирку. Безусловно, они должны трансформироваться и приспосабливаться к условиям нашей действительности.

Очевидно, что в странах англосаксонской системы права, где функция суда состоит не в установлении истины по делу, а в разрешении спора между двумя сторонами, стороной обвинения и стороной защиты, институт «сделки о признании» наиболее логичен и теоретически обоснован. Однако и в нашем законодательстве уже существует институт, который ограничивает деятельность суда лишь формальным исследованием характеристик личности и назначением наказания без рассмотрения фактических обстоятельств дела и исследования доказательств.

Стоит отметить, что особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением, который предполагает смягчение наказания лицу, признавшему предъявленное обвинение, по делам о преступлениях, за которые может быть назначено лишение свободы сроком до десяти лет, существует в России уже довольно давно. Таким образом, даже по тяжким преступлениям в настоящее время возможно рассмотреть дело без исследования доказательств, в случае если обвиняемый в добровольном порядке дал на это согласие. Такая процедура тоже является своего рода сделкой между обвинением и защитой, поскольку применяется только с согласия государственного обвинителя и потерпевшего.

Представляется, что принятие закона и введение нового института досудебного соглашения о сотрудничестве в Уголовно-Процессуальный Кодекс Российской Федерации может стать показателем положительной динамики в вопросе развития уголовно-процессуального законодательства, поиска новых путей разрешения уголовных дел, раскрытия преступлений, снижения нагрузки судов и пр. Однако некоторые положения закона, на наш взгляд, нуждаются в корректировке, чтобы исключить те возможные отрицательные последствия, о которых справедливо заявляют критики законопроекта.
Согласно положениям законопроекта, под досудебным соглашением о сотрудничестве понимается соглашение между сторонами обвинения и защиты, в котором указанные стороны согласовывают условия ответственности подозреваемого или обвиняемого в зависимости от его действий после возбуждения уголовного дела или предъявления обвинения. Такое определение не совсем верно отражает характер соглашения. Вопросы уголовной ответственности разрешаются судом, а не следователем или прокурором (за исключением случаев прекращения уголовного дела на стадии предварительного расследования). Поэтому стороны обвинения и защиты не могут согласовать условия ответственности, они могут лишь избрать соответствующую упрощенную процедуру рассмотрения дела и согласовать границы наказания, на назначении которого будет настаивать обвинение.

Помимо этого, закон не предусматривает внесения изменений в ст.ст. 46 и 47 Уголовно-Процессуального Кодекса Российской Федерации, закрепляющих права подозреваемого и обвиняемого. Представляется логичным дополнить указанные статьи правом подозреваемого (обвиняемого) ходатайствовать о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве.

Особого внимания заслуживает вопрос об обеспечении безопасности обвиняемого, оказывающего содействие следствию в раскрытии преступления и выявлении иных виновных лиц, организованных групп и преступных сообществ. Меры, предусмотренные законом, недостаточно детально регламентируют данный вопрос. Помещение материалов дела, содержащих информацию о соглашении, в опечатанный конверт не дает гарантий безопасности участникам судопроизводства. Недостаточно и простого выделения дела в отношении таких лиц в отдельное производство. Необходимо обеспечить такие условия, при которых в ходе самого производства по делу в случае заключения досудебного соглашения не возникнет утечки информации. По окончании процесса лица, сотрудничавшие со следствием, также должны быть наделены гарантиями безопасности. Не секрет, что меры государственной защиты участников судопроизводства дорогостоящие и не всегда применяются надлежащим образом. Введение практики досудебных соглашений потребует повышения эффективности таких мер.

Закон достаточно четко прописывает полномочия суда при рассмотрении дела при наличии досудебного соглашения. В частности, суд должен удостовериться, что обвиняемый подписал данное соглашение добровольно, что он действительно выполнил все необходимые действия. В случае если суд придет к выводу, что эти условия не были соблюдены, он по своей инициативе назначает судебное разбирательство в общем порядке. Само судебное разбирательство проводится в особом упрощенном порядке. Однако открытым остается вопрос об обжаловании приговора. При рассмотрении дела в порядке ст. 316 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, т.е. при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением, лицо впоследствии лишается права обжаловать приговор на основании несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела. Поскольку в случае заключения досудебного соглашения дело впоследствии, по смыслу законопроекта, подлежит рассмотрению в порядке ст. 316 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, возникает закономерный вопрос: а вправе ли подсудимый впоследствии обжаловать приговор по данному основанию. Согласно положениям закона, после провозглашения приговора судья разъясняет сторонам право и порядок его обжалования, предусмотренные главой 43 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, однако не указывают никаких исключений из права обжалования. Представляется логичным, что и в данном случае лицо утратит возможность ссылаться на ошибки суда в фактических обстоятельствах дела, поскольку при судебном разбирательстве они попросту не исследуются.

В завершении необходимо отметить, что даже самая совершенная законодательная техника не может справиться с ошибками и злоупотреблениями в правоприменительной практике. Целесообразность и значимость принятия нового закона о досудебном соглашении не вызывает сомнений: он позволит повысить эффективность уголовно-процессуальной деятельности в целом. Однако насколько успешно будут функционировать описанные изменения, зависит в первую очередь от деятельности правоохранительных органов и судов.