[Рубен Маркарьян]

Я как адвокат на порядок или на два порядка доверяю суду присяжных больше, чем так называемому суду коронному. Доверие мое основано еще и на том, что мне пришлось обобщить опыт участия в программе «Суд Присяжных» на НТВ и подвести под него научную базу. Буквально месяц назад вышла моя книга, она так и называется «Суд Присяжных».
Так вот изучение этого опыта позволило сделать вывод, что суд присяжных это на самом деле некое представительство общественной совести. Меня очень порадовала новость о том, что наш Президент как-то обмолвился, что компетенция суда присяжных может быть расширена.

Давеча разговаривал с коллегой, и он мне рассказал, что приехал как-то к знакомому судье посоветоваться в районный суд. У них там судья то ли уволился, то ли заболел, за него нужно принимать судебные акты, нагрузка то большая. И вот в помощь этому судье, к которому мой коллега приехал, командировали мирового судью.

И коллега мне рассказывает: «Стоим, разговариваем, приходит к судье мировой: "ну чего, может, по этому делу откажем?", судья: "ну давай откажем", "а вот по этому может удовлетворить?", судья: "ну давай удовлетворять"». Мой коллега адвокат и говорит: «Вам не стыдно вообще? Мы тут по полгода возимся, какую-то позицию разрабатываем, а вы ничего не читаете, стоите в курилке, "а может.., а может…"». Они плечами пожимают, говорят: «Ну читать то все нам некогда». Мой коллега: «Так может вас лучше заменить судом присяжных и платить лучше людям, которые будут присяжными, зарплату вместо вас?» Они улыбаются и говорят: «Да ладно, присяжные скажут делать то, что мы скажем делать».

Мне кажется, они там совсем далеки от реальности и считают нас за статистов. Я полагаю, что из 12 простых людей хоть у одного совесть найдется.

Когда я готовил книгу, анализировал опыт настоящих присяжных, не только наших телевизионных, которые вердикт выносят по-настоящему, хоть суд и ненастоящий, но и настоящих присяжных. И вот, оказывается, они действительно в комнате совещаний реально разбирают преступление, и среди присяжных могут оказаться такие люди, которые вообще не приемлют возможность судить другого. В том случае, который я привожу в книге, оказалось 2 человека среди присяжных то ли свидетелей Иеговы, то ли из какого-то религиозного направления. И они утверждали, что судить человека нельзя, надо тщательно исследовать доказательства, и человек должен быть оправдан, а судить может только Бог. И даже те, кто не сомневались в обвинительном вердикте, вынуждены были хотя бы обсудить дело. А не быстренько вынести вердикт и разойтись по домам, учитывая, что они уже были настроены судьей, которая сказала напутственное слово, подобное обвинительной речи. При этом прокурор, который находился в суде и поддерживал обвинение, сделал все для того, чтобы очернить адвоката. Присяжные, как правило, находятся в большем контакте с прокурором и судьей. Прокурор в столовую ходит обедать, используя свою магнитную карточку для быстрого прохода. Судья ласковые слова говорит, мол, ребята, потерпите; вот видите, они там что-то «мутят», откладывают, а мы тут с вами мучаемся. Государственная машина вовсю сопротивляется тому, чтобы общественная совесть спокойно работала.

Нужно время, чтобы институт присяжных заработал, и не надо его тормозить. Нашему президенту, если он расширит компетенцию суда присяжных, нужно памятник на каждом перекрестке ставить, потому что независимый суд это основа для процветания страны. Более независимого суда, чем суд присяжных не придумать. То, что мы сейчас имеем, можно только условно назвать независимым судом.

Если кто-то смотрел этот странный новый фильм «Левиафан», который сейчас все обсуждают, то там очень четко показан сегодняшний суд. Вот эта скороговорка, которой говорит судья - это иллюстрация того, как бездушно суд принимает решение. А прокурор, который находится в суде, в моем понимании, он как часы. Вот у меня хорошие часы на руке, но это аксессуар, я на него смотрю, мне эти часы нравятся, хотя часы есть и в телефоне, и на компьютере, и в машине, и в суде на стене висят. Поэтому прокурор, который приходит в суд, вообще ничего не говорит и даже не знает, о чем там речь, не более чем аксессуар. Прокуроры вообще ничего не говорят, но тем не менее суды принимают решения в их пользу, потому что абсолютно доверяют следствию. Так мы скоро дойдем до того, что суды сами себя диксредетируют так, что станут не нужны. Ну раз следствие во всем разбирается! Зачем тогда суд?

Если вы почитаете последнее интервью представителя СК России Маркина, то там вообще четко прослеживается мысль, что у нас количество обвинительных приговоров означает хорошую работу следствия. Но тогда действительно, зачем в суд идти? Мы просто содержим лишнюю армию судей, которые зачем-то просто штампуют решения, уже вынесенные следователем.

Адвокатов часто обвиняют в том, что они «красиво» говорят и тем самым воздействуют на присяжных. Не так давно, когда была церемония вручения премии им. Плевако, Генри Маркович Резник сказал, что «слово это единственное оружие адвоката». У нас даже, в отличие от прокурора, мундира нет. Прокурор приходит в суд в своем васильковым мундире с золотыми пуговицами, и уже понятно, вот, представитель власти пришел, уже какое-то преклонение. А у адвоката нет никакого оружия кроме слова. Поэтому обвинять адвоката в том, что он красиво говорит, это расписываться в собственном бессилии.

Суд присяжных это некая лакмусовая бумажка, он еще держит планку оправдательных приговоров, сопротивляется системе. И не потому, что адвокат хорошо говорит, а потому что обвинение абсолютно не готовится, не убеждает людей в том, что собрано достаточное количество доказательств, позволяющее реализовать принцип достаточности доказательств для разрешения дела по существу.

Я за суд присяжных в как можно большей и широкой компетенции, чтобы хотя бы как-то противостоять наплевательскому отношению на закон и принцип справедливости.


Дальше...

[Мацкевич Игорь Михайлович]

И суд присяжных ошибается, и судья ошибается. Судья это тоже человек. Присяжные тем более могут ошибаться, поскольку они непрофессиональные юристы и довольно часто выносят решения, что называется, «по наитию». И вот здесь существует серьезная общечеловеческая проблема. Решение принимается присяжными, исходя из эмоционального состояния, а не юридических фактов. Как в этой ситуации быть, и каков идеальный вариант? Я не думаю, что кто-то может взять на себя ответственность и сказать, вот это хорошо, а это плохо.

Я с большой осторожностью отношусь к суду присяжных. С большим, если хотите, подозрением. Потому что суд присяжных это состязание адвоката и обвинителя. По уголовным делам должна выясняться истина, а в состязании, в споре истина не всегда выясняется. Мое глубокое убеждение в том, что в споре истина, наоборот, тонет. И здесь, судья-профессионал, который знает юридические тонкости, знает особенности судебной системы, вызывает у меня больше доверия, чем суд присяжных.

В идеале, судить человека, совершвшего то или иное правонарушение, должно общество, не конкретный судья, пусть он даже и представитель этого общества, а общество. В этом смысле суд присяжных идеал, но к этому идеалу надо подходить постепенно. Я бы на современном этапе доверял определенно не очень большое количество дел, по которым принимали бы решение суды присяжных. Я не за сиюминутное решение. Сиюминутные решение, как правило, бывают плохие, особенно что касается системы правосудия. Поэтому на сегодняшний день мое глубокое убеждение, что мы должны иметь целью развитие института суда присяжных, я бы сказал, суда общественности. Но к этому надо идти очень аккуратно и постепенно. На сегодняшний день, многие не готовы быть присяжными по всем параметрам: и психологически, и юридически. Это вопросы не только сегодняшнего дня. Вспомните, что было до ревоюции.


Дальше...

[Александр Агеев]

Владимир Владимирович Путин своим заявлением о возможном расширении компетенции суда присяжных отреагировал на выступление руководителя Хельсинской группы Людмилы Алексеевой, которая пожаловалась, что сокращается количество составов преступлений, рассматриваемых с участием судов присяжных с 47 до 24. Президент дал поручение Верховному суду и правительству подготовить предложение до 30 марта по усовершенствованию института суда присяжных.

Вопросов и проблем в этой сфере много. Мы однозначно понимаем, что сам институт присяжных заседателей является очень дорогим и обременительным для государственного бюджета.

Есть составы приступлений, в которых фигурируют подростки, жденщины, выведенные из компетенции суда присяжных. Это задача, требующая решения, поскольку права граждан должны быть максимально защищены.

Проблема и в том, что самих присяжных найти сегодня практически невозможно. Рассылаются повестки, а люди начинают скрываться, хотя участие в коллегии суда присяжных является их обязанностью. Мало того, что их нужно выбрать, их нужно заставить придти. При этои возлагается финансовое обремение на предприятие, на которых присяжные работают, а если не работают, то на государство.

Существует и проблема давления на присяжных, например, когда судят организованную группу. Люди боятся идти в присяжные заседатели. К сожалению, мы еще не придумали, каким образом защитить институт присяжных.

Для меня как правоприменителя один из важнейших моментов – тайна принятия решения. Сейчас, после принятия присяжными решения в совещательной комнате конфиденциальная информация утекает, возникает риск мести. Я давно предложил и пытаюсь реализовать законодательнодательную инициативу, обязывающую каждого присяжного принимать отдельное решение изолированно от других. Для того, чтобы это решение было засекречено и абсолютно обезличено, а только потом вскрывался бы ящик и озвучивался вердикт присяжных.


Дальше...

[Вежливый]

В программе «Суд Присяжных» как раз и бывало, что присяжные принимали ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ решение, когда какие-то доводы (обвинения или защиты) то ли забывались, то ли игнорировались, а то — и учитывались домыслы обвинения.

И, наконец, смешное. Объясняя нужду в присяжных из-за "зависимости", ПРЕДВЗЯТОСТИ — бесчестия "его чести", сторонники их привлечения похожи на тех, кто так старательно, так рьяно борется с мздоимством (результат известен: нет на Руси "места зависимости" без взяток). Так что присяжные - не общественность, а непредсказуемая группка людей.

[Рубен Маркарьян]

Обсуждаем идею расширения компетенции суда присяжных. Я лично «За» двумя руками и ногами. Особенно «растрата» и «мошенничество», а ещё бы хорошо «взятку» туда же к присяжным. Особенно «взятку»!

Если уж присяжным позволено разбираться в убийствах (в которых, кстати, они не разбираются особо, ведь далеко не каждый имеет опыт), то уж во «взятках» сможет разобраться любой (уж точно, давал или брал).

Так что, простые граждане смогут отличить чиновника-взяточника от «неугодного чиновника», которого «закатали».

Мы на «ЗАКОНИИ» и «радио Москвы» давеча обсуждали эту тему, и вот аргументы для критиков (в основном из правоохранителей):

!!! Не надо считать простой народ полорогими животными, не способными разобраться в деле!!! Помните! Простому народу доверено выбирать Президента и власть, то есть «будущее зависит от каждого». Если уж целое будущее целой страны можно доверить каждому, то уж одно маленькое будущее одного маленького человека можно доверить двенадцати?


Дальше...

[Анастасия Завьялова]

По - моему мнению институт суда присяжных в нашей стране нужно развивать, а не в коем случае не тормозить его работу. Ведь присяжные принимают решение по делу на основе внутренних убеждений, анализируя то, что услышали в процессе. У присяжных заседателей отсутствует профессиональная деформация в отличие от судей, они не зависят от статистики от которой зависят судьи, вообщем о достоинства суда присяжных можно перечислять еще долго. Уже сейчас очевидно, что суд присяжных является едва ли не последним шансом для подсудимых на справедливый приговор. Введение данного института в нашей стране помогло немного снизить чудовищный процент оправдательных приговоров. Вообщем я обеими руками, ногами и всем остальным за дальнейшее развитие и совершенствование суда присяжных..

[Артем Всанов]

Суд присяжных нужен. Однозначно.
+ к комментарию про проффесиональных юристов на место в суде присяжных