[gopop@mail.ru]

Сразу же после гибели четырех зэков на защиту сотрудников колонии поднялась не только вся система ФСИН, но и чиновники. Сначала копейских тюремщиков вообще представили героями: было объявлено, что сотрудникам колонии удалось подавить в зародыше тюремный бунт. Губернатор Челябинской области Петр Сумин пообещал выделить сотрудникам колонии квартиры, директор ФСИН Юрий Калинин фактически оправдал действия сотрудников учреждения, заявив: «Когда противостоишь разнузданной силе, трудно соразмерить силу удара». А глава областной Общественной палаты Вячеслав Скворцов утверждал, что погибшие организовали беспорядки по команде екатеринбургского криминального авторитета по кличке Медведь.

С самого начала сотрудники колонии показали: «Заключенные совершили нападение на сотрудников учреждения с применением лезвия и остро заточенных металлических пластин (супинаторов). Пятерым сотрудникам были причинены телесные повреждения различной степени тяжести…» По их версии, погибшие начали бузить еще на этапе, по прибытии в колонию на транзитно-пересыльный пункт эта четверка была заключена в камеру, где за ночь они разбили унитаз, раковину и «вообще, привели камеру в нежилое состояние». Утром, когда заключенных выводили на прогулку, они и напали на конвоиров — тем пришлось вызвать подкрепление.

Надо отметить, что в эту версию не поверили прежде всего сами сотрудники пенитенциарной системы. На форуме работников ФСИН уже тогда появился пост бывшего начальника отряда Верхнеуральской тюрьмы майора Сергея Скалауха, где профессионал задался рядом вопросов: почему агрессивных заключенных вопреки инструкциям не рассадили по разным камерам? Как могло случиться, что после ночного «дебоша» заключенных повели на прогулку, а не в карцер? Каким образом они пронесли в «этапку», оборудованную металлоискателем, заточки?

Официальное расследование под руководством следователя Игоря Паначева установило, что версия, выдвинутая офицерами ИК-1 и поддержанная всей системой ФСИН, мягко говоря, не совсем точна. Прежде всего погибшие Сергей Поляев, Анатолий Айвасед, Евгений Мамуков и Вячеслав Сахабаев содержались в разных камерах.

Этап, пришедший в колонию, состоял из 12 человек, все они были избиты. Из материалов дела: «30 мая осужденные Шахматов, Поляев, Бабкин и Пирогов не встали на колени по требованию сотрудника колонии… Ко всему этапу были применены резиновые палки и наручники. А 31 мая в ТПП прибыл начальник оперативного управления ГУФСИН Челябинской области Андрей Шилин. В его присутствии осужденного Бабкина заставили нагнуться и зубами поднять с пола красную нарукавную повязку (отличительный признак активиста, сотрудничающего с администрацией), тем самым продемонстрировав свое перевоспитание… Всем 12 осужденным наносили удары по телу, а затем принуждали их вытирать зубными щетками унитаз и умываться из него». Избиение продолжалось с 9.30 утра до 12.00. После этого осужденных развели по одиночным камерам. К 18.00 четверо из них скончались».

Следствие усомнилось в показаниях уфсиновцев — прежде всего в самом факте нападения на них. Участвовавший в избиении сотрудник колонии Д.В. Симаков показал, что «нападения не было, повреждения на одежде и теле сотрудников ИК-1 были причинены вечером 31 мая ими самими себе для фабрикации в отношении погибших осужденных уголовного дела, изъятые супинаторы были предоставлены сотрудниками ГУФСИН и даже не были заточены. Команду повредить форменную одежду и нанести себе телесные повреждения, а также зафиксировать после этого их в травмпункте сотрудники колонии получили от Андрея Шилина».

Стоит отдельно отметить, что участвовавшие в избиении заключенных сотрудники колонии обвиняются «в превышении служебных полномочий с применением оружия с причинением тяжких последствий» (статья 286 УК РФ) и «причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего» (статья 111 УК РФ). Подобная квалификация действий обвиняемых вызывает ряд вопросов. Согласно медицинской экспертизе, каждый из погибших получил 80—90 ударов, при этом избиваемые были скованы наручниками. Можно ли считать такое неосторожностью?

Все четверо умирали в своих одиночках около 6 часов, за это время избитых обошел фельдшер и «не обнаружил травм, не совместимых с жизнью». Это при том, что, скажем, у Евгения Мамукова была проломлена грудина, у других — сломаны ребра, имели место обширные внутренние кровотечения и черепно-мозговые травмы.

Сотрудники колонии поначалу пытались снять эти противоречия, утверждая, что все четверо умерли от передозировки наркотиков, но судмедэкспертиза следов наркотиков в телах погибших не обнаружила. В связи с этим возникает еще ряд вопросов. Почему в обвинении не фигурирует «неоказание медицинской помощи» (статья 124 УК РФ), почему среди обвиняемых нет ни одного тюремного медика, почему дело возбуждено лишь по факту смерти четверых осужденных? (Сама же прокуратура утверждает, что избивали весь этап — 12 человек.) Восемь из них выжили, но разве это отменяет факт преступления, совершенного в отношении них?

[fsinsu]

Одно и тоже везде явно правозащитник какойто, гранты осваивает.

[fsinsu]

Впервые в истории группа родственников осужденных посетила жилые и хозяйственные помещения брянской колонии №1. Служба ИН провела это мероприятие после того, как в электронных СМИ появилась информация об избиениях, которым подвергаются брянские зеки. Родственники посетили отряды, столовую колонии, в которой содержится более тысячи осужденных, ознакомились с условиями их быта. Им разъяснили порядок отбывания наказания, познакомили с правами и обязанностями заключенных.

Как объяснил начальник ФСИН России по Брянской области С.А. Мороз, конфликты с руководством провоцирует «определенная иерархия, которая пытается управлять колонией». Им пришлись не по нраву затеянные в брянской службе исполнения наказаний реформы, при которых снижается влияние т. н. «уголовных авторитетов» на простых заключенных.

Брянской СИН создан родительский комитет, куда помимо родственников заключенных вошли представители общественности, прокуратуры и правозащитники. Планируется, что в колониях области раз в месяц будут проходить «дни открытых дверей», подобные состоявшемуся. По словам С. А. Мороза, этот опыт уже опробован в других регионах и в педагогическом плане такая форма более действенна, чем обычное свидание.