Угроза упрощенного обеспечения

Нормативное регулирование ограничения прав собственника на принадлежащее ему имущество сильно различается в зависимости от того, в рамках какого процесса происходит такое ограничение. Подобные двойные стандарты на практике приводят к тому, что заинтересованные лица избирают наиболее действенный и в то же время упрощенный механизм достижения своих целей, предусмотренный нормами Уголовно-процессуального кодекса.

Арест имущества

Как следует из текста ч. 1 и 2 ст. 115 УПК РФ, при направлении лицом, осуществляющим предварительное следствие, в суд ходатайства о применении обеспечительных мер и аресте имущества оно рассматривается в соответствии со ст. 165 УПК РФ. То есть арест имущества в том смысле, который придается ему ч. 2 ст. 115 УПК РФ, считается следственным действием. При этом его процессуальная сущность остается неизменной — арест имущества является мерой, обеспечивающей исполнение будущего судебного акта в определенной его части.

Таким образом, применение данной меры процессуального принуждения в рамках рассмотрения уголовного дела характеризуется следующими основными моментами.

• Уголовный процессуальный закон полагает арест имущества способом обеспечения имущественных взысканий как гражданского, так и уголовного содержания.
• Арест имущества представляет собой обеспечительную меру, направленную на ограничение права собственности (от запрета распоряжения до полного прекращения прав владения).
• Фактически суд принимает решение не о применении обеспечительной меры, а о разрешении следователю (дознавателю) совершить процессуальное действие. Это вытекает из текста ч.2 ст. 115 УПК РФ, согласно которому указанное лицо вправе самостоятельно решить вопрос о пределах ограничения права собственности. Хотя логично предположить, что такое прочтение текста статьи не соответствует Конституции России, поскольку согласно ей ограничить право собственности может только суд.
• Суд вправе решить вопрос об аресте имущества, принадлежащего третьему лицу, в случае если у следствия есть достаточные основания полагать, что оно получено в результате преступных действий подозреваемого (обвиняемого).
• УПК РФ не содержит указания на обязанность суда рассматривать вопрос соразмерности и обоснованности испрашиваемых обеспечительных мер в том случае, когда речь идет об обеспечении гражданского иска.

Двойные стандарты

Чтобы понять различия в регулировании обеспечительных мер, рассмотрим, каким образом регулируется аналогичное ограничение прав собственника в целях обеспечения исполнения судебного акта в Гражданском процессуальном и Арбитражном процессуальном кодексах.
n Обеспечению заявленных истцом требований в ГПК РФ посвящена глава 13. В ст. 140 указанной главы перечислен ряд мер, принимаемых в целях обеспечения исполнения судебного акта. При этом данная статья отдельно оговаривает возможность применения конкретной меры либо нескольких мер только при обязательном упоминании об этом в судебном акте. Такой подход свидетельствует о том, что нормы ГПК РФ построены на соответствующем Конституции России принципе установления ограничений права собственности исключительно судом.

• АПК РФ также исходит из того, что временные меры, ограничивающие право собственности кого бы то ни было, должны быть непосредственно установлены судебным решением и не могут применяться волей какого-либо иного субъекта.
• Указанные процессуальные кодексы рассматривают арест имущества, как запрет обязанному лицу им распоряжаться (п. 1 ч. 1 ст. 140 ГПК РФ и п. 1 ч. 1 ст. 91 АПК РФ). Ограничение пользования и владения таким имуществом не входит в содержание понятия «арест» и является отдельной обеспечительной мерой (ч. 2, ч. 1 ст. 140 ГПК РФ, п. 2 и 4 ч. 1 ст. 91 АПК РФ), указание на применение которой должно содержаться в соответствующем судебном акте.
• Указанные кодексы устанавливают следующие основания для обеспечения требований истца:

непринятие мер может затруднить или сделать невозможным исполнение судебного акта (ст. 139 ГПК РФ, ч. 2 ст.90 АПК РФ);
непринятие мер может причинить значительный имущественный вред истцу (ч. 2 ст. 90 АПК РФ).

• Оба кодекса устанавливают обязательную необходимость учета соразмерности испрашиваемых истцом обеспечительных мер при их назначении.
• Что касается применения обеспечительных мер в отношении имущества, находящегося у третьих лиц, то оба кодекса допускают такую возможность без установления каких-либо дополнительных оснований. Это позволяет сделать вывод о том, что выполнение всех условий, предусмотренных для установления ограничений в отношении ответчика, является обязательным и при применении обеспечительных мер в отношении третьего лица — собственника арестовываемого имущества.
• Лицо, имущество которого подвергнуто аресту, подлежит привлечению к участию в деле в качестве третьего лица с предоставлением ему соответствующих прав, предусмотренных ГПК РФ и АПК РФ.

Из приведенного анализа можно сделать вывод, что имеется существенное различие в регулировании ограничения прав собственника на принадлежащее ему имущество, в зависимости от того, в рамках какого процесса происходит такое ограничение. При этом причин, по которым регулирование мер, направленных на обеспечение исполнения приговора в части гражданского иска, должно резко отличаться от регулирования аналогичных мер, предпринимаемых в рамках отдельного гражданского процесса, не усматривается.

Невозможно также обосновать своеобразие механизма, предусмотренного уголовным процессуальным законом для применения обеспечительных мер, тем фактом, что наличие возбужденного уголовного дела требует более оперативного принятия решений, направленных на сохранность имущества, полученного преступным путем. Срочность применяемых мер в любом случае обеспечивается обязанностью суда в течение кратчайшего времени принять соответствующее решение.

Следует отметить, что АПК РФ и ГПК РФ устанавливают такой порядок принятия решения по ходатайству о применении обеспечительных мер, при котором их применение может быть более оперативным, чем в уголовном процессе.

В случае когда данная мера направлена на обеспечение исполнения судебного акта в части уголовного наказания — конфискации имущества подозреваемого, обвиняемого (второе основание применения ареста, изложенное в ч. 1 ст. 115 УПК РФ), предоставление лицу, осуществляющему предварительное следствие, широких полномочий в части применения обеспечительных мер, возможно, имеет определенное логическое объяснение.

Однако когда данная мера служит обеспечению исполнения приговора в части гражданского иска (первое основание применения ареста, изложенное в ч. 1 ст. 115 УПК РФ), представляется, что ее применение в целях соблюдения прав собственника должно в значительной мере корреспондировать тому порядку, который установлен для обеспечительных мер в гражданском (арбитражном) процессе. При этом в настоящий момент можно констатировать существование различного нормативного регулирования фактически одного и того же процессуального действия — обеспечения исполнения судебного акта в части гражданского иска.

Наличие в законодательстве двух различных механизмов регулирования одного и того же процессуального действия может привести (и приводит) к необоснованному стремлению заинтересованных лиц избирать более действенный механизм достижения своих целей, в данном случае — предусмотренный нормами УПК РФ.

Помимо прочего в соответствии с ч.2 ст. 44 УПК РФ при подаче гражданского иска в рамках рассмотрения уголовного дела гражданский истец имеет ряд преимуществ по сравнению с отдельным обращением в суд в гражданском порядке. В частности, он освобождается от уплаты государственной пошлины, которая во многих случаях может составлять значительную сумму.

Кроме того, простота, с которой применяются обеспечительные меры в рамках уголовного процесса, не идет ни в какое сравнение со сложностями, возникающими у истца в части доказывания обоснованности испрашиваемых требований, когда такое ходатайство заявляется в порядке гражданского судопроизводства. Излишняя легкость, с которой заинтересованные лица получали обеспечительные меры в судах общей юрисдикции, уже привела к отстранению этой судебной ветви от рассмотрения корпоративных споров. Практика показывает, что в этом смысле в судах общей юрисдикции ничего не изменилось.

Ограничение прав

Лицо, имущество которого подвергнуто аресту в соответствии с ч. 3 ст. 115 УПК РФ, обладает весьма незначительными правами, поскольку не привлекается к рассмотрению дела в части гражданского иска ни в какой процессуальной форме, так как подобное привлечение не предусмотрено УПК РФ. В результате такое лицо лишено ряда законных прав, которые гарантированы ему Гражданским процессуальным кодексом.

Оно не вправе знакомиться с материалами уголовного дела (даже в части гражданского иска), заявлять ходатайства, участвовать в предварительном следствии, в судебных заседаниях, заявлять встречный иск, давать пояснения, требовать проведения экспертиз, пользоваться иными правами, предусмотренными ГПК РФ и АПК РФ.
Представляется, что такой подход существенно ограничивает права лица, законные интересы которого затрагиваются рассматриваемым делом.

Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 14.02.2002 № 4-П указывал, что «…принимаемые судом законные и обоснованные меры по обеспечению иска направлены на достижение эффективной судебной защиты прав и законных интересов истца в случаях, когда существует вероятность неисполнения или ненадлежащего исполнения ответчиком будущего решения суда. Между тем истец и ответчик в силу ст. 19 (ч. 1) и 123 (ч. 3) Конституции РФ равны перед законом и судом, а разрешение судом возникшего между ними спора должно осуществляться в соответствии с принципами состязательности и равноправия сторон».

И далее: «…истец и ответчик в равной мере обладают правом на судебную защиту. Это означает, в частности, что ответчику как равноправной с истцом стороне в гражданском процессе должна быть гарантирована возможность защиты его прав при применении мер по обеспечению иска. В противном случае еще до подтверждения судебным решением права истца на предмет спора ответчик при необоснованном заявлении к нему требования об обеспечении иска может оказаться в неблагоприятном по сравнению с истцом положении, поскольку принятие мер по обеспечению иска связано с материально-правовыми ограничениями и возможными убытками».

В этом же Постановлении Конституционный Суд отметил: «Осуществляя гражданское судопроизводство на основе состязательности и равноправия сторон, суд обязан создавать условия, при которых соблюдался бы необходимый баланс их процессуальных прав и обязанностей. Поскольку меры по обеспечению иска принимаются еще до разрешения спора по существу, всегда есть риск причинения ответчику убытков в связи с тем, что и сам иск, и меры по его обеспечению могут оказаться необоснованными. Поэтому исходя из принципа диспозитивности гражданского судопроизводства неблагоприятные последствия такого риска суд вправе возложить на самого истца, для защиты прав и в связи с волеизъявлением которого возбуждается гражданское дело и принимаются меры по обеспечению иска».

Приведенная позиция Конституционного Cуда должна распространяться и на те случаи, когда обеспечительным мерам подвергается имущество, находящееся у третьих лиц. Однако в силу отсутствия в УПК РФ указания на это обстоятельство институт третьих лиц в уголовном процессе не фигурирует, несмотря на то что фактически такие лица имеются.

Властный следователь

Безусловно, именно понятие «арест» в том виде, в котором оно представлено в ч. 2 ст. 115 УПК РФ, приводит к этой крайне нежелательной неопределенности в части объема ограничения прав собственника. Находясь в системной взаимосвязи со ст. 165 УПК РФ, ч. 2 ст.115 УПК РФ позволяет следователю толковать понятие «арест имущества» по собственному усмотрению.

Думается, что передача иному (помимо суда) лицу права на установление объема ограничения прав собственности не может быть обоснована наделением следователя (дознавателя) дополнительными полномочиями, на что обычно ссылается правоприменитель. Именно такое наделение и представляется нарушающим положения ст. 35 Конституции РФ, противоречащим нормам гражданского судопроизводства, которым должно соответствовать рассмотрение гражданского иска в любом случае вне зависимости от того, в каком порядке он рассматривается: самостоятельно или в рамках уголовного дела. Неотъемлемой частью такого рассмотрения является и применение обеспечительных мер.

Наиболее отчетливо изложенная проблема выглядит при производстве подобного процессуального действия в отношении недвижимого имущества, принадлежащего третьему лицу. Сохранность недвижимого имущества, полученного третьим лицом в связи с преступными действиями подозреваемого, может быть в достаточной мере обеспечена ограничением права распоряжения им.

Широкие полномочия следователя, предоставленные ст. 115 УПК РФ, позволяют ему без дополнительного обоснования необходимости более серьезного ограничения прав собственника принять решение о передаче уже арестованного объекта иному лицу на хранение. Фактически это приводит к тому, что хранитель может лишить собственника права доступа в принадлежащий ему объект недвижимости и даже использовать этот объект по собственному усмотрению без уплаты собственнику соответствующего вознаграждения за такое пользование.

При этом, несмотря на то что указанная мера носит временный характер, срок ее действия вполне может стать неограниченным, например в случае приостановления предварительного следствия по ст. 208 УПК РФ. Таким образом, собственник, лишенный во внесудебном порядке возможности в течение длительного времени использовать свое недвижимое имущество, может терпеть значительные издержки лишь по причине убежденности следователя в том, что предварительное расследование завершится обвинительным приговором. Кроме того, как лицо, не имеющее процессуального статуса, собственник не может отслеживать движение дела, а значит, может и не знать о существовании тех или иных ограничений его прав в отношении принадлежащего ему имущества.

Собственник не защищен

Следует отметить, что регулирование применения обеспечительных мер в гражданском судопроизводстве включает в себя рассмотрение судом как обоснованности их применения в принципе, так и обоснованности конкретной меры, испрошенной истцом, и ее соразмерности материально-правовым требованиям. Указанные обстоятельства входят в предмет доказывания при рассмотрении судом вопроса о применении мер, ограничивающих права собственника.

Рассматривая установленный УПК РФ порядок применения мер для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, можно сделать вывод о том, что применение мер в уголовном судопроизводстве выглядит в значительной степени более произвольным, чем в гражданском.

Так, в обязанность суда согласно ч. 1 ст. 115 УПК РФ входит указание на конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых он принимает решение об обеспечении исполнения приговора, лишь в том случае, когда вопрос касается наложения ареста на имущество для обеспечения возможной конфискации имущества, т. е. уголовно-правовой санкции.

Из текста данной нормы следует, что у суда нет установленной законом обязанности обосновывать свое решение относительно ареста имущества «конкретными, фактическими обстоятельствами», когда таким образом обеспечивается исполнение приговора в части гражданского иска. Отсутствует в ст.115 УПК РФ и ссылка на необходимость применения в таком случае общих норм гражданского процессуального законодательства.

При этом нельзя сказать, что такие ссылки нехарактерны для УПК РФ в целом. Так, согласно п. 6 ч. 3 ст. 81 УПК РФ споры о принадлежности вещественных доказательств разрешаются в порядке гражданского судопроизводства. В ч. 5 ст. 133 УПК РФ также содержится отсылка к гражданскому судопроизводству: «В иных случаях вопросы, связанные с возмещением вреда, разрешаются в порядке гражданского судопроизводства». И, наконец, ч. 10 ст.246 УПК РФ устанавливает, что «прекращение уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения, равно как и изменение им обвинения, не препятствует последующему предъявлению и рассмотрению гражданского иска в порядке гражданского судопроизводства».

Последняя из приведенных норм убедительно показывает, что вопросы, связанные с рассмотрением гражданского иска, включая и его обеспечение, должны решаться именно с применением правил гражданского судопроизводства. В противном случае при наступлении события, отмеченного в приведенной норме, сложится правовая коллизия между решениями, принятыми на стадии предварительного следствия (например, в части применения обеспечительных мер), и правилами гражданского судопроизводства, которые, как было показано выше, регламентируют подобные вопросы иначе, чем это сделано в УПК РФ.

Таким образом, анализ рассматриваемых норм УПК РФ показывает, что применение мер, направленных на обеспечение исполнения судебного решения в части гражданского иска, поданного в рамках уголовного дела, не подчиняется общим правилам гражданского судопроизводства и соответственно в сравнении с ним необоснованно и чрезмерно ограничивает права собственника, защищаемые Конституцией России.

Специальное или нет?

Определенная проблема содержится также в ч. 3 ст. 115 УПК РФ. После ее прочтения может возникнуть впечатление, что существует специальное основание для наложения ареста на имущество, принадлежащее третьим лицам, действующее вне зависимости от наличия или отсутствия оснований, приведенных в ч. 1 указанной статьи. Согласно этому основанию имущество, находящееся у третьих лиц, может быть подвергнуто аресту в случае, если имеется лишь предположение, что оно появилось у этого лица в результате преступных действий подозреваемого (обвиняемого). Представляется, что формулировка данной нормы не позволяет установить, является основание, указанное в ч. 3 ст. 115 УПК РФ, самостоятельным или производным от изложенных в ч. 1 и 2 названной статьи.

Отсутствие правовой определенности в этом вопросе приводит к тому, что суды могут принимать решения относительно наложения ареста на имущество, собственником которого являются третьи лица, исходя лишь из предположения следователя (дознавателя), что подлежащее аресту имущество получено третьим лицом в результате преступных действий подозреваемого, без учета оснований, указанных в ч. 1 ст. 115 УПК РФ. Такая позиция представляется неверной. Вряд ли суд будет рассматривать вопрос о соразмерности применяемых обеспечительных мер, тем более что поднимать его в принципе некому.

Непривлечение к рассмотрению вопроса о применении обеспечительных мер собственника имущества может привести к тому, что суды примут решения, основываясь лишь на устных утверждениях потерпевшего, продублированных органом предварительного следствия. Таким образом, судебный акт будет принят без учета всех обстоятельств дела, что приведет к применению явно несоразмерных обеспечительных мер, а в целом – к серьезному длящемуся нарушению прав собственника. Такая возможность изначально заложена в законодательстве в силу вышеуказанных неопределенностей норм ст. 115 УПК РФ.

Устранение дефектов

Описанная проблема прямо вытекает из общей проблемы регулирования порядка рассмотрения гражданского иска, заявленного в рамках уголовного дела. Назрела необходимость разрешения ситуации, когда существуют необоснованные различия в регулировании гражданских процессуальных отношений, возникающих при подаче отдельного гражданского иска и при его подаче в рамках уголовного дела. Необходимо установление в нормах УПК РФ разумного сочетания публичного и частного интереса, выраженного в уголовном процессе через гражданский иск, с соблюдением общеправовых принципов, закрепленных в Конституции РФ.

Учитывая наличие в гражданском судопроизводстве разветвленной и взаимосвязанной системы основных понятий и определений, представляется неверным введение какого-либо особого понятийного аппарата для регулирования процессуальных действий при рассмотрении гражданского иска, пусть даже и предъявленного в рамках уголовного дела. В частности, обжалуемые нормы УПК РФ содержат не только отличное от гражданского процессуального закона понятие «арест имущества», но и устанавливают иной порядок применения обеспечительных мер, что не может быть признано соответствующим Конституции РФ.

Случай подачи гражданского иска в рамках уголовного дела является частным случаем гражданского судопроизводства и не может ограничивать права ответчика либо иных лиц в большей степени, чем это предусмотрено гражданским законодательством. Такие ограничения связаны не только с самим арестом как таковым, но и с другими отличиями, существующими вследствие особого подхода к гражданскому иску, поданному в рамках уголовного судопроизводства, например невозможностью воспользоваться правом на предоставление встречного обеспечения, предусмотренным в арбитражном процессе. При этом в данном случае также не совсем ясна объективная причина сужения объема процессуальных прав.

Немаловажным является и то, что именно наличие подобных «двойных стандартов» при рассмотрении гражданского иска, заявленного самостоятельно или в рамках уголовного дела, приводит к тому, что отдельные заявители пытаются разрешить свои проблемы, возникшие в экономической сфере, через уголовно-правовой механизм. Такие попытки должны пресекаться законодателем.

Несомненно, упрощенное регулирование порядка рассмотрения гражданского иска в рамках уголовного дела подталкивает заявителей именно к такому поведению, что оказывает негативное влияние не только на принцип разделения споров по их подведомственности, но и на транспарентность и законность деятельности органов предварительного следствия. Последние по каким-либо не всегда ясным мотивам фактически вторгаются в область экономических споров, разрешение которых является прерогативой арбитражных судов. Немалую роль в этом играет отсутствие четкой правовой регламентации рассмотрения гражданского иска, поданного в рамках уголовного дела.